На последний вопрос я, кстати, чуть не ответил автоматически продолжением панграммы. Но вовремя удержался. Я принял решение игнорировать все вопросы, даже самые элементарные.

Лена сначала цепенела от страха при каждом звуке голоса пришельца. Но потом начала оттаивать. Я даже пару раз замечал, что она была готова ответить на очередной вопрос вместо меня, но каждый раз поглядев мне в глаза отказывалась от своего намерения. К счастью. Я не знал почему, но мне это казалось важным.

Пашка тоже молчал. Он с тревогой следил за матерью. Мы как-то встретились взглядом, и я отчётливо услышал его молчаливый крик: «Пап, сделай же что-нибудь, наконец!»

Но я продолжал тянуть время. Оно мне было очень нужно, чтобы хоть как-то разобраться в ситуации.

На втором часу допроса я понял, что это мероприятие – просто ширма. Нас намеренно вводят стрессом и абсурдом в состояние пониженной критичности восприятия реальности. Если это так – значит, по каким-то причинам это единственная возможность до нас добраться.

Связано ли это с пластиной, которую я продолжал удерживать в руке? Скорее всего. Похоже на то, что артефакт каким-то образом нас защищает. И, возможно, способ захвата как раз был рассчитан на то, чтобы почти наверняка я не успел взять её в руки. Отсюда и невесомость, и темнота…

Информации катастрофически не хватало. Но хорошо хоть разговор с Васькой немного прояснил ситуацию.

Скорее всего, мы имеем дело с разными союзами и цивилизациями, которые схватились за контроль над Сетью. А возможность этого контроля они осознали из-за слабости последнего Хранителя… эх, что же такого натворил этот несчастный? Где крупно просчитался? Действительно ли это был Ц’Тал? Совсем не обязательно, кстати. Да, Васька сказал, что если кто-то несовместимый коснётся пластины, то погибнет. Но он не уточнил, насколько быстро.

Впрочем, неважно.

Куда важнее то, что Васька сказать не успел. Для чего же именно Хранитель должен постоянно находиться в движении? Я нутром чуял, что ответ на этот вопрос неразрывно связан с поведением наших похитителей, с их попытками во что бы то ни стало заставить меня расстаться с пластиной, хотя бы на секунду.

Интересно, что было бы, если бы я захватил обе пластины? Они бы так же вырубились, как Васька?

Вряд ли. Но последствия могли бы быть самыми непредсказуемыми. Поэтому хорошо, что они видят только один артефакт. И даже не пытаются обыскать наши вещи, которые притащили сюда же, в эту допросную. Вместе с запасом провианта, позаимствованного с камбуза «джета». Намекают, что мы тут надолго? Неужели не понимают, как это диссонирует с их попытками изобразить срочность?

Впрочем, скорее всего, это намеренный диссонанс. Накаляют градус абсурда. Выводят из себя. И, диарея их посети, они к этому близки!

После очередного вопроса в помещении выключился свет. Несколько минут мы сидели в тишине, потом Лена заговорила первой:

- Дим, ты здесь? – спросила она. Я произнёс в ответ «Здесь!», но не услышал собственного голоса. И это меня напугало куда сильнее, чем всё произошедшее ранее.

- Нас разделили? – спросила Лена, - тут есть кто-нибудь? Что случилось?

По голосу было слышно, каких усилий ей стоит совладать с паникой.

Я попытался встать. Неудачно. На колени словно навалился невидимый груз. Должно быть, использовали какое-то поле. Я чуть напряг пальцы, чтобы убедиться: пластина по-прежнему у меня в руке. «Эй! – попытался крикнуть я, - вернитесь! Давайте поговорим!» Но странным образом я даже вибрацию собственных голосовых связок не чувствовал.

- Мам?.. Пап?.. Вы тут?.. – заговорил Пашка.

Сын держался хорошо. В голосе только напряжение, но ни намёка на панику.

Но у меня в тот момент чуть крышу не сорвало. Я начал биться на своей сидушке, отчаянно пытаясь вырваться. И на мгновение выпустил пластину из рук. Она просто выскользнула из потной ладони.

В ту же секунду вспыхнул свет. В помещении всё было как прежде: «ящерица» сидела на насесте напротив нас. Она раскрыла рот, словно насмехаясь надо мной.

Время для меня будто застыло. Я видел, как пластина плывёт в воздухе, плавно опускаясь на пол, и успел схватить её кончиками пальцев в самый последний момент, до того, как она оказалась вне зоны досягаемости.

«Ящер» захлопнул рот.

Время вернулось к своему нормальному ходу.

- Паш, ты как? – спросил я, просто чтобы проверить, вернулся ли голос.

- Нормально, пап, - ответил сын, - что это было?

- Нас чуть не обыграли, - ответил я.

Лена повернулась ко мне. Я ободряюще улыбнулся. И в это момент металлическая стена за спиной «ящера» вдруг стала наливаться жаром: сначала покраснела, потом побелела. Я вжался в сиденье в ожидании взрыва, успев крикнуть: «Пригнитесь!»

Но взрыва не последовало.

Часть металла стены просто проплавилась насквозь, стекая вниз быстро застывающими металлическими ручейками. В образовавшемся проёме стоял Васька.

Выглядел андроид не очень: через правую скулу шла рваная рана, обнажившая месиво из плоти и металла. От костюма мало что осталось: сквозь дымящиеся прорехи было видно могучий торс, кое-где покрытый волдырями и мелкими ссадинами. Но глаза машины смотрели ясно и дружелюбно. Кажется, Васька даже попытался нам ободряюще улыбнуться.

«Ящер» вскочил со своего насеста и попытался рвануть в противоположную от пробоины сторону. Но Васька его задержал, схватив двумя руками за грудную клетку. Пришелец бился как рыба на кукане. Но его мучения длились не долго: Васька просто смял его двумя руками как бумажную игрушку-оригами от отбросил в сторону.

Я обнаружил, что неведомая тяжесть перестала давить на ноги. Тут же поднялся и бросился к сыну, хватая его свободной рукой. Потом кинулся к остывающему проёму, крича Лене: «За мной, живо!»

- Куда, Дима? – спокойно спросил Васька, стоя посреди помещения.

Я запнулся и чуть не упал от неожиданности.

 - Тебе виднее, - ответил я, - ты ведь нас спасаешь.

- Чтобы спастись, вам не нужно никуда бегать, - таким же мягким голосом ответил андроид, - ты молодец, что не выпустил пластину из рук. Я этого больше всего опасался.

Васька подошёл к нашим вещам и принялся их методично взваливать себе на спину.

- Почему? – спросил я.

- Пластину у Хранителя нельзя забрать силой или шантажом, - ответил андроид, - любой кто попытается это сделать – мгновенно исчезнет.

Я посмотрел на свою руку, сжимающую черный объект, покрытый замысловатыми узорами.

- Единственный шанс быстро забрать её – это заставить Хранителя потерять контроль над собой. Что они и пытались сделать.

- И они продолжат этим заниматься, если мы не уберёмся отсюда! – сказала Лена, - так ведь?

- Не совсем, - Васька улыбнулся, - мой план был в том, чтобы добраться до вас. Теперь, чтобы выбраться, Хранитель должен сделать то, что он обычно делает в мирах, которые посещает во время своего бесконечного путешествия.

- И что же это? – нахмурился я.

- Никто по-настоящему этого не знает, - андроид снова улыбнулся своей гротескной кровавой улыбкой и пожал плечами, - но это работает.

В детстве я был уверен, что особенный. Что у меня обязательно есть или появятся супер-способности, которые помогут изменить к лучшему весь мир. Эта моя уверенность злила многих, но я ещё до школы начал заниматься тайцзи (спасибо маме!) и физически никто ничего со мной сделать не мог. Даже толпой. Наоборот, мои фантазии частично воплощались в жизнь во время дворовых игр: я часто бывал предводителем и заводилой.

Когда я немного подрос, детские, самые яркие мечты чуть потускнели, но не исчезли совсем. Я понял, что супер-способности в реальной жизни не приходят сами по себе; для их появления надо трудиться, «прокачивать» себя всеми возможными способами.

А ещё мне хотелось приключений. Так что не удивительно, что я поступил туда, куда поступил. Вопреки строжайшему запрету отца. Мы не разговаривали потом несколько лет. Но ничего, со временем как-то помирились и поддерживали тёплые отношения до самого его ухода.